— Пожалуйста, сударь!

— На хер пошла!

— Не гоните меня!

— Вали тебе сказано!

— Хочешь орать, так впусти её лучше! — взбесился я.

— Ну, маг дозволил. Повезло тебе, девка.

— Кто там, Сокол? — спокойно спросила Элдри.

— Девчонка какая-то. Снова. Батька у тебя сегодня популярнее некуда! — пошутив, Сокол посмотрел на меня. — Так что с ней делать?

— Отойди от двери и пропусти её внутрь. Самому интересно, что сказать хочет, — благодушно усмехнулся я над своим недавним гневом, ибо всё-таки завершил заключительных штрих руны.

Вошедшая девушка действительно оказалась молода и в целом приятной наружности, хотя сутулилась чрезмерно. Она пугливо сжималась и горбилась. Глаза её, словно у испуганной лани, метались по обстановке дома, но она всё же нашла в себе силы преодолеть сильный внутренний страх и робко подошла ко мне.

Это было настоящее проявление смелости, достойное уважения. Для самой себя девушка совершила подвиг.

— Это вы сударь Странник?

— Я, — признавая истину, развёл я руками и улыбнулся. Настроение стало хорошим, а гостья мне понравилась.

— Не знаю, насколько правильно было к вам идти, — она начала судорожно мять в руках снятые варежки, — но мне больше не у кого просить помощи. Я слышала, что маги могут всё.

— Всё, в пределах разумного.

Зря я с таким воодушевлением это сказал. Видимо, прозвучало как согласие какую-нибудь просьбу осуществить, раз лицо моей собеседницы вмиг расцвело. Она бухнулась на колени, схватила мою руку и прижала к своему лбу.

— Помогите мне. Я сделаю всё! Всё, что вы попросите взамен!

— Да чего тебе надо-то? — вырвав из её хватки свою конечность да искоса поглядывая на во всю усмехающихся Данко и Сокола, прикрикнул я.

— Моя подруга умирает. У неё начались роды, но что-то не так. Из неё льётся столько крови!

— Девочка, тебе нужен не маг, а повитуха, — едва сдержал я желание покрутить пальцем у виска.

— Повитухи не придут к нам ни за какие деньги, — начала та плакать навзрыд. — Мы неприкаянные!

— И с чего это вдруг?

— Если какая повитуха придёт, то тогда никто более не позовёт её в свой дом. Вот почему некому спасать жизнь шлюхе, вняв мольбам побирушки!

— А я-то с чего должен? — снова начал сердиться я. — Каждый получает только то, что заслужил.

— У меня есть семь серебряных медью! — девушка постаралась всучить мне в руки мой же кошель, на днях отданный Герде. — И речь идёт о хорошей женщине. Она правда хорошая!

— Кареглазая и с тёмными волосами? — уточнил я.

— Да. Вы её знаете? — удивилась девушка.

— Знаю, — я тяжело вздохнул. — Не нужно денег. Давай. Отведи меня к ней.

На моё решение повлияло отнюдь не чувство вины. Мне не давало покоя другое. Герда ведь пришла к дому Стаи с целью, которую я не смог разгадать. И эта цель или вообще приход женщины, по всей видимости, являлись для меня важными. Иначе судьба не стала бы столь настойчиво вновь соединять наши пути за столь краткий срок.

Наверное, не надо было мне оставлять молодую женщину тогда, когда мы встретились в Йордалле впервые. Она же всё-таки была кровью мастера Гастона и носила в себе продолжение его крови.

— С ума сошёл? — с силой упираясь руками о мой стол, рассердился Сокол. — Ничего, что нам вообще-то воевать надо? И на тебе первый удар!

Перст судьбы. Если не последовать ему, то мироздание может расстроиться.

… И отомстить.

— Эй, а далеко нам идти придётся? — спросил я девушку. — Долго?

— Нет, тут совсем ничего. Мы на Косом переулке живём. На мансарде пожжённого зелёного дома.

— Слышал? — обратился я к Соколу. — Тут всего минут пятнадцать хода. Пятнадцать туда, пятнадцать обратно и на все дела полчаса хватит. Как раз Элдри доварит.

— Да пускай идёт себе, куда хочет, — с раздражением в голосе вмешался в разговор Данко. — Сокол, ну ты ж не дурак. Прикинь только, как он нам тут целый час нудеть будет, что мы его к бабе не отпустили?

— Ладно, — явно нервничая, нехотя согласился Сокол. — Но ты уж побыстрее там.

Быстро и роды — обычно два несопоставимых явления, но я благоразумно не стал об этом сообщать.

Глава 15

По дороге я узнал, что девушку звали Лизой. Кроткое имя невероятно ей подходило. В ней не было жеманства и даже намёка на пошлость. Наверняка, некогда она была местной простушкой при строгих родителях, поддавшейся на уговоры какого-нибудь сорванца‑гуляки. И её проступок ими не простился. Наверное, дело было так. Проверять свои догадки, спрашивая об истине, я не стал. Мне нравилась собственная выдуманная легенда.

Дом, в который Лиза меня привела, оказался покосившимся трёхэтажным строением, на первых двух этажах которого никто не жил. Огромный пролом в стене, следы огня и снятые ставни новых жильцов не прельщали. В Йордалле имелась уйма свободных домов и поуютнее — северяне заняли не так много зданий. Они не привыкли жить по отдельности и, если и выбирали для себя какое жилище, то ютились в нём так, что и шагнуть некуда было, чтоб с кем нос к носу не столкнуться.

Чего там говорить? Варвары!

— Просторненько тут у вас. Аскетично, — постарался пошутить я, намекая на отсутствие мебели.

— Аске… что?

— Я хотел сказать — ничего лишнего.

— Наверное, — не стала спорить она и указала на лестницу. — Герда там.

С мансарды тут же донёсся болезненный всхлип, постепенно переходящий в сдержанный крик.

— Лиза, ты тряпки и горячую воду уже подготовила?

— Да, но я ими начала мыть пол. С неё течёт столько крови.

— Тогда давай. Подыщи что-нибудь и принеси наверх несколько кувшинов кипячёной воды почище. Я пока поднимусь.

— Хорошо.

Я стал неспешно подниматься. Процесс родов мой разум себе хорошо представлял. Но именно что представлял. За столько лет жизни, мне никогда не доводилось наблюдать за рождением. Даже у животных. Однако теоретическая база у меня имелась обширная, а потому дверь на третьем этаже открывал я весьма безбоязненно и уверенно… пока волосы на моей голове не зашевелились.

Герда лежала на кровати и, сжимая в зубах кусок толстой ветки, старалась сдерживать вопли. Сама комната была плохо обставлена. В ней всего-то и стояло две грубо сколоченные кровати, покосившийся стол, несколько табуретов да большая корзина для белья. Внутри было холодно и душно одновременно. Продуваемый второй этаж лишал потрескивающий в камельке огонь его жара. А законопаченные стены и наглухо забитые досками и ветошью окна не давали притока свежего воздуха. Из-за боязни потерять тепло естественного освещения не было. Но на улице всё равно начиналась ночь, так что чадящая лампа меня не расстроила. Просто она давала слишком мало света, чтобы я мог разувериться в том, что вижу именно кровь.

С пальцев моих слетели магические фонарики. Они поднялись под потолок и звёздочками застыли там, заставляя меня задумчиво тереть гладкую кожу подбородка. Лиза не привирала от испуга. Крови и правда было очень много. Как будто в ногах Герды кто-то зарезал огромную свинью.

Медлить было нельзя!

Я скинул плащ на стул, быстрыми шагами подошёл к постели, откинул с низа тела женщины плед и положил руку на её живот, стараясь выявить причину кровотечения и остановить его. От моего прикосновения Герда напряглась.

— Это ты, — она слабо постаралась приподняться на кровати. От движения её лоно исторгло из себя кровь с новой силой, но алому пятну на простыне было уже некуда расти. Красные капли беспрерывно стекали на пол.

— Лежи и не шевелись!

— Это ты, — словно в бреду повторила Герда. Кожа её была белее полотна, на лбу выступил холодный пот, а глаза норовили навсегда закрыться.

— Тихо! — вновь шикнул на неё я.

Мне и в голову не приходило, что всё могло быть настолько плохо. Я рассчитывал унять боль или что-то в таком роде, узнать, зачем ко мне приходила Герда, и уйти. Теперь же мне для начала предстояло вырвать женщину из жадно протянутых рук мрачного короля. Повитуха бы здесь точно не справилась. У Герды оказался слишком узкий таз, чтобы пробовать самостоятельно рожать даже недоношенного ребёнка. Но для полного комплекта неприятностей на матке ещё и образовалась трещина. Кровь пока вытекала наружу, но при окончательном разрыве попала бы в брюшную полость.